Шуя. Обычный день с тенью князей и духом труда.
Шуя на реке Тезе – город не громкий.
Просыпается без спешки. Утренний кофе из булочной на Советской смешивается с запахом влажного асфальта.
Чувствуется нехитрый, но крепкий порядок: скамейки у музея подкрашены, тротуар на Бульварной подметен, кусты у Воскресенского собора подстрижены.
Работает кто-то невидимый: и подметет вовремя, и дощечку прибьет, и не даст сорнякам одолеть старую ограду. Видно – рука хозяйская, справная.
История здесь не кричит, а тихо живет в камне и названиях. Говорят, когда-то, давным-давно, аж в XVI веке, тут было Шуйское княжество.
Князья Шуйские – бывшие владельцы.
Сейчас от той поры – холм над Тезой да имя города. Корпуса бывших мануфактур стоят – свидетели былой мощи. Количество больших фабрик стало меньше, да. Но дух созидательного труда, эта справная хозяйская жилка – видна на каждом шагу и чувствуется во всем. Табличка на въезде: "Шуйская ситцевая мануфактура. Основана в 1755 г. " – не просто память. И сейчас здесь шьют, ткут, пусть и партиями поменьше.
Шуяне – приветливые и деловые одновременно.
Запах?
Свежая выпечка, влажная земля и легкий, едва уловимый промышленный шлейф – запах настоящего дела.
День набирает ход.
У мэрии на Зеленой площади – деловитость. Напротив – колокольня Воскресенского собора. Высокая. Просто высокая. Туристы щелкают фото. Местные идут мимо, озабоченные своими делами.
На площади же – памятник. Священникам, пострадавшим в лихолетье. Церкви – украшение. Не величественные, а скорее трогательные и уютные. Вокзал – маленький, но красивый, как игрушка. Порядок вокруг поддерживается – видно.
Поворачиваю на тихую улочку. Тут стоит церковь. Не парадная, камерная. Храм во имя Преподобного Алексия, человека Божия.
Этот самый Алексий – покровитель католического ордена алексиан. Тех самых, что в XIV веке в Европе поднимали с одра больных, особенно душевнобольных, и боролись с чумой.
Связь с Шуей? Загадка.
Может, строили в надежде на защиту от мора?
Или просто имя святого пришлось по душе заказчикам?
Церковь стоит себе, краснеет стенами из темного кирпича, ухоженная. Внутри, наверное, тишина и прохлада.
История – она и такая: с неожиданными поворотами, как этот римский святой на ивановской земле.
У памятника борцам революции – скромный венок от местных. Рядом – памятник репрессированным священникам.
Две памяти. Две истории.
Оба места убраны.
К вечеру городская суета стихает, невидимый хозяин города тоже закончил свои дела.
Шуя засыпает.
Не былинная, не княжеская, не бурная революционная.
Та, что есть: с тенью Шуйских в названии, с римским святым на тихой улице в храме из красного кирпича, с памятью в камне. Город, где дух созидательного труда и справного хозяина не выветрился, а стал глубже, основательнее. Где масштабы изменились, но крепость рабочей руки, привычка к порядку и уважение к делу – остались.
Без пафоса. По-хозяйски.
Просто рабочий день закончился.
Завтра начнется новый.
